Тысяча и одна минута. Том 1 - Иван Ваненко

Бедный Агап кой как добился, дожил до Юрьева дня, когда, знаете, в стары годы, мужички переходили на другие места, и с тех пор про него ни слуху ни духу!..

А все это правда была: старуха, что Агапа извела, она и пересказывала; да с тех пор, говорит, и пословица меж людьми идет, вот-те бабушка и Юрьев день!

«Так вот, прибавила баба, какая случилась история!»

Как бабы ни толковали ни мерекали, но как вам уж я докладывал, что в той стороне баб не больно слушали, то ихния все речи взабыть пошли.

А на другое утро раным-ранехонько вышла потеха мудреная у царя Тафуты: мудрец всю ночь на картах гадал, да бобы разводил, так еще не успевши ни умыться ни пригладиться, явился к царю.

И царевичи тоже давно повставали и ждут толку какой им дадут. То есть им хоть не то, что жениться очень бы хотелось, а хотелось счастья попытать, разузнать все как было и чего ожидать.

Приходит мудрец к царю Тафуте переж всего; приходит, царь Тафута к нему выходит.

– Что-мол как дела?

Мудрец говорит такое слово:

«Царь великий и милостивый! тебе я чаю давно, известно и ведомо, что женитьба не шутка, а жутко, что женитьба дело великое…. Дурная жена самому не понравится, а хорошая чужим приглянется, одно уж и это становит в тупик!.. А всем надо попробывать: не разгрызешь ореха, не съешь и ядра, и эта пословица мудра да шишковата!.. Впрочем удастся квас, а не удается кислые щи; а все таки на мне не взыщи: я так на бобах развел, да по картам выгадал, эдакого хитрого дела не сведешь иначе; как ни хитри ни мудри, а надо на авось надеяться!

Вот что я могу присоветывать по моей глубокой премудрости, выслушай.»

«Хитрил я, мудрил вчера, все волшебные ученые книги перечитывал, а ничего умного не вычитал! Обуяла меня скука, взял я лучинку березовую и ну строгать да при этом глупом занятии и пришла мне в голову разумная мысль; острогал я одну лучинку остроконечную, острогал другую и третью приготовил тож, и сделал я из трех лучинок три стрелы и эте три стрелы будут надобны: отдам я их твоим трем сыновьям, трем царевичам, доставлю я их троих на три разные стороны, и пусть они теми тремя стрелами в один раз стрельнут – и в какой дом, и какое место, или в какое царство их стрелы угодят, пусть они там себе и жен берут!.. По мне, признаться, лучшего как ни думай не выдумаешь.»

Ну, сказал царь Тафута, я такую же штуку сам бы мог смастерить, не заглядывая в книги волшебные!.. и у всякого советчика родилась бы такая мысль: пусть-де их наудачу идут, наудачу жен выберут; если они не будут женами довольны, то не будут и на других пенять, не я дескать выбрал, видно суженая сама пришла! Я тебе на это побаску расскажу:

2-я побаска царя Тафуты

Ехали люди хрещеные с базара великого; торговали, они на том базаре чуть не тридцать дней, а ехать им приходилося еще больше того. Ну, вестимо, на дороге порой и остановиться надобно, закусить что ли там, или позавтракать, или вплотную поесть, пообедать как надобно… остановились; распрягли коней пустили гулять по полю, и сами прогуляться пошли. А взяли они себе с большего базара для прислуги татарченка, и пошедши пройтися, наказали ему: «что вот-мол возьми здесь крупа в мешке, в другом сухари лежат, тут вот в котомке сало свиное завернуто, а там позадь воза котел висит, то всыпь-де ты крупы в котел да положи сухарей тудажь и сала прибросить не забудь, а воды принести сам авось догадаешься так свари же это все!.. Да там, под тем местом, где ты у коней сидишь, есть сковородка железная, так возьми вот эту рыбу соленую, положи ее, да салом уложи кругом, да на огонь и поставь, и все это приготовь, как надобно, пока мы назад придем!» Поразсказавши все так подробно татарченку, пошли паши приезжие по лесу гулять, грибов собирать.

Татарин все по сказанному, как по писанному учинил, и дров набрал и огонь разложил, котел повесил и сковороду с рыбой поставил на огонь – и сидит и ждет, когда крупа закипит а рыба поджарится…

Тут к огню что ли, или уж место такое вышло, понаскакали маленькие и большие зверки, что жабами зовут, да вдруг прыг две из котел, а одна на сковороду, да там и села с рыбой рядом и жарится… Татарчонок смотрит, что это за штука невиданная!.. «Эко, говорит, думал я чуть не постный борщь сварить, ан живье-то само так и наскакивает…»

Пришли молодцы, нагулявшись себе порядочно; пришли; вот и кашица вскипела и жаркое зажарилось. Похлебали кашицы, чудо вкус какой: так-вот еще хочется… «Дай-ко, говорят, жаркое-то, авось также будет лакомо!» Глядь на сковороду, а там подле рыбы и лежит зверюка не виданная… Что это? Где ты это достал? Татарченок посмотрел и говорит «Ай, где достал? не достал ево, я рыбкам ево жарил, сам ево прискакал, и в котел два приехал и здесь одна пришол!»

– Так и мы знать с тобой скажем, буде жена чья не больно годна придет: никто-мол его не трогал, сам его прискакал!

Поразсказал царь Тафута побаску, и хоть дрянная она, а все-ж мудрец примолвил: «точно-де так!»

– Да уж если, как ты говоришь, лучшего нельзя доведаться, так пусть хотя это так и останется!

Призвали царевичей пред отца, Тафуту царя; объяснил им мудрец мудрую затею свою и они царевичи поперег слова не молвили; а мудрец седой отвел их на место высокое, на башню, что бы по средине города выстроена; поста вил их на три стороны, друг к другу затылком, дал по стреле да по луку и велел стрелять… «Да смотрите же, сказал, если кто стрелу свою не отыщет, тот не будет женат! стреляйте, а сами смекайте, где отыскать ее».

И смудрил же мудрец, над царевичами: Мартына поставил где бояр больше было, а Мирона, где жили купцы богатые, а царевича Ивана, как он по, глупей других, поставил лицем к лесу, где жил простой народ, где пашни были да угодье деревенское.

Вот по команде мудреца-хитреца и стрельнули царевичи: царевич Мартын повыше, а царевич Мирон пониже, а царевич Иван куда Бог послал, да с этим толком в болото и попалч!..

Царевичи увидали, где стрелы упали и пошли отыскивать; царевич Мартын пошел один, а царевич Мирон взял сыщика-разыщика, царевич же Иван и стрелы толком не видал, а смекнув, что она села за лесом, туда и отправился.

Позвольте-ж, люди добрые, приостановиться на минутку и мне грешному, да своей россказни толку дать. Известно вам и ведомо, что одному по трем дорогам нельзя идти, то мы по разным и отправимся; пойдем-же прежде за старшим братом, за Мартыном царевичем…

Идет царевич Мартын, идет один; с толком идет, не останавливаясь; обошел много хором боярских, а все не такие, не того цвета, не так выстроены, где его стрела упала. Ходивши, ходивши долго и пришел к дому чудному: стоит один дом, а два выхода в нем; крыша зеленая, трубы беленые, и дом с узорчатым золоченым навесом, весь из камня белого; окны хрустальные, и не тем они хороши, что стеклы цельные, а тем красивы, что сидит и смотрит в одно из них девица красная, и не то чудно, что смотрит она, а то удивительно, что глядит она в окно, а сама на цимбалах заморских и выигрывает штуки разные хитрые, и поет, как та пташка, что зовут конопляночкой! А лицем она такая бледненькая, будто по-века ждала суженого; а станом она такая тоненькая, что если одной рукой обнять, то можно еще трех таких захватить… Ладно, молвил царевич, тут моя стрела упала! это моя суженая!

Вошел в дом, а его, как жданого, с хлебом-солью встречают, чаркою водки чествуют, говорят слово красное, просят присесть, и скамью, крытую бархатом, становят ему и под ноги скамеечку; и вызывают девицу красную, и она бежит, спешит и садится возле, а несупротив, и сама его расспрашивает, что завело к ним царевича?

– Да вот-де, молвил царевич Мирон, тешился я стрельбой в заповедных лугах батюшкиных и потерял стрелу мою, а она, стрела, мне занадобилась… Так не у вас ли та стрелка моя, благоволите мне ее назад отдать!

«Да,» отвечал старик, отец красной девицы – «да, батюшка царевич наш, стрельнули вы вашей стрелой в окно нашей дочери любимые и изволили вышибить цельное стеклышко; и стрелку ту наша дочь в руки брала и у себя схоронила было, да теперь делать нечего, видно пришлося вам возвратить!»

Тут и то и это, слово за слово, рассказал царевич, как дело шло, как мудрец присудил. Взглянул еще раз на боярышню и объявил отцу: «что если де у вас желание имеется, то будьте вы мне тесть, а я вам зять!»

А боярин примолвил: извольте взять! нам нечего перечить, если уже был уговор такой.

И взял царевич Мартын невесту иповел домой?

Теперь я вам скажу, как царевич Мирон идет, с разыщиком он идет вдвоем, а все таки спрашивает: куда идти? И то, или разыщик скажет: вот здесь! а царевич прибавит: «постой спрошу?» или он молвит: «кажется тут»: а разыщик примолвит: дозвольте справиться!

Шли, шли они и так и этак, и туда и сюда, и к сему и к оному, нетути – а надо сыскать. Вот видят стоит дом, вполовину из камня, вполовину бревенчатый и торчит стрелка царевича на самом коньке; а какой-то молодой парень машет платком на шест навязанным и стучит по крыше и кличет: «кись! кись!..»